Из десяти своих работ, поставленных в Оренбургском областном театре кукол, заслуженный артист России Вадим Смирнов особенно выделяет две постановки, которые принесли ему удачу, – «Женитьбу Бальзаминова» и «Тень». Возможность ставить в детском (в обыденном понимании) театре спектакли для взрослых привела в свое время молодого режиссера к решению переехать в Оренбург из Нижнего Новгорода. И хотя для осуществления своих идей Вадим Смирнов во многом по-прежнему опирается на свою нижегородскую команду, в оренбургском театре он черпает вдохновение и видит перспективы. А еще находит понимание.
– Кукольники к взрослому репертуару всегда относятся особенно! Таких спектаклей обычно бывает меньше, потому и подход к ним особый, и любят их особенно. Это всегда событие в театре! Только вот драматургию выбрать сложно. Я очень люблю Шварца, читал и ставил не одно его произведение, в том числе для оренбургской публики – «Снежную королеву» и «Тень».
– Куклы в вашем спектакле «Тень» так органично сосуществуют с человеком, с его миром, можно сказать, на равных! Чем-то был обоснован выбор для постановки определенного типа больших кукол?
– Это паркетные куклы. Там же все начинается, когда теряешь очки. Только тогда появляется кукла. А когда меняются очки, кукла пропадает. Получается вот такой укрупненный мир рядом с живым человеком. Работает живой актер и рядом кукла. Они по-разному существуют, каждый в своей пластике, в своем движении, в своем каком-то пространстве. При этом идет такое мощное разграничение: живой персонаж, а рядом совершенно другая природа.
И здесь масштаб играет большую роль. На мой взгляд, очень удачно, что кукла практически в человеческий рост! Это завораживает.
– Вы с таким интересом, с такой любовью говорите о ней как о существе вполне одушевленном...
– А так все настоящие кукольники говорят! Я видел, как играют и работают ведущие актеры старших поколений. Они здороваются с куклой, любуются ею, говорят: «До свидания!» И мы всегда знали, что куклу нельзя бросить, нельзя ударить, потому что она «живая». Ну а мне всегда говорили, что я неплохо с ней лажу.
– Вадим, согласитесь, парадоксально, но сегодня театр кукол в поисках новых форм нередко отказывается от куклы как от основного выразительного средства.
– Когда мы привозили в Москву на «образцовский» фестиваль своего «Бальзаминова», известный в кукольном мире режиссер Шрайман похвалил этот спектакль именно за то, что из него не ушла кукла. Он так и сказал: «Я знаю, что ты еще и педагог, хорошо, что с куклой возишься! И актеры твои много по кукле делают!» Но ведь это же основное, чем живет этот театр, чем он всегда привлекал и привлекает внимание. И я думаю, не надо в этом смысле ничего осовременивать! Хочешь или не хочешь, ты должен понимать, ЧТО кукла может делать и ЧТО она делает. И в этом созданном тобой на сцене мире каждый раз по-разному сосуществуют кукла и актер.
– Вы – режиссер-постановщик спектакля, ставшего событием театрального сезона в Оренбурге. Режиссер, получивший Губернаторскую премию за лучшую… роль года! С помощью своих таких непохожих друг на друга персонажей – Доктора и Министра финансов – хотелось напомнить о чем-то очень важном сегодня?
– Само произведение мне было всегда интересно, потому что оно о человеке,
о личности. И о том, нужна ли вообще эта личность обществу. И может ли в свою очередь общество ее понять? Вот об этом спектакль. А крен в постановке такой: общество боится личности и примириться с ней может, только смирившись, побоявшись ее. Вот потому и звучит в финале фраза: «Ну должен же кто-то нами руководить!» А это очень сложно, очень накладно для общества. Гораздо важнее пустое место, которым руководят все вокруг. И удобнее подчиняться предсказуемому человеку! А личность непредсказуема! И поэтому неудобна.
Личность здесь, конечно, Ученый. А Доктор, которого я сыграл, – это несостоявшийся Ученый. Это тот, кого сломали. Вся сложность и интерес пьесы Шварца в том, что нет шаблона, не может быть здесь такого кукольного подхода: вот это принцессочка, вот простушка, а вот это субретка. Нет! Люди-то все, оказывается, очень многосложны и многослойны.
Можно как угодно относиться к Доктору, к его слабостям, но очень сложно в нашей жизни сказать: «Нет!», когда тебя перед всеми «выволакивают». И вот об этом мой персонаж. Доктор – это о том, что человека можно сломать, человека можно уничтожить. Даже очень хорошего человека. Ты сломайся, а мы тебя поддержим.
Вот сцена в конце первого акта: «На меня двинулись чиновники, им все безразлично – и жизнь, и смерть, и великие открытия, поэтому они победили». Я произношу эти слова, а сам думаю: наверное, сидят и они сейчас в зале? Интересно, какова у людей реакция на все то, что я сейчас говорю?
Вот в этом мудрость автора и современность автора, он написал так, как будто это сказано завтра. Не вчера, не сегодня, а завтра!
И конечно, очень любопытна роль Министра финансов…
– Колоритная, характерная, яркая роль – сатира на чиновничество. И еще один человеческий тип. Работали на контрасте?
– Да, Министр финансов, конечно, гротеск. Это характерная роль, которую обожают, по-моему, все актеры. Это бенефисная роль. Мне был интересен сам такой многоликий образ, вечно изменяющийся, поэтому были придуманы для него разные головы – такой человек-приспособленец. Ведь вот вроде бы и глуп, и недалек, но ужасно хитер и ужасно быстро приспосабливается ко всему. А главное, других подминает очень быстро! Это умение подминать людей поражает: пустой человек, а умеет быстро поработить других. Парадоксальность жизненная заложена у Шварца и вызывает разные реакции – смех, иронию. Особенно когда я говорю: «Завтра же по косточкам разберут вашу фигуру, вашу частную жизнь, вашу манеру петь» – это так знакомо по жизни! Очень интересно произносить эти совершенно откровенные тексты со сцены.
Часто вспоминаю слова педагога Владимира Петровича Шорохова, что «актер должен играть спектакль на уровне собственного самосознания и развития».
- Детский спектакль «Коза-Дереза» Вадим Смирнов поставил, можно сказать, уже на излёте – после закрытия театрального сезона. Вадим Александрович, почему в новый сезон нас провожает именно «Коза»? Как родилась идея этой постановки?
– Во-первых, это очень хорошая сказка. Как, впрочем, и другие пьесы Михаила Супонина, написанные для театра кукол (в том числе, и для самых маленьких его зрителей). Он умеет писать без всяких нравоучений, и в то же время поучительно. Говорят, что дереза – это такая трава, которая если появляется во дворе, то сразу начинаются ссоры. И вот перед нами история о том, как вредный и упрямый человек (в данном случае Коза) вокруг себя всё выжигает. Такое яблоко раздора, палка в муравейнике.
Мы сейчас в театре ставим всё больше серьёзные спектакли – не только для детей, но и для подростков, и для взрослых. Ну а маленькие должны смотреть хорошую, забавную сказку. Так что мы взяли материал для самых маленьких и решили сделать его в забавной манере, задействовав тантаморески (полулюди-полукуклы) и несколько ширмовых кукол. Кстати, я не так уж часто ставлю спектакль на ширмах, а тут – вполне классический вариант.
– Вадим, совсем недавно Вы вернулись с семинара из Москвы. Можно ли подробнее?
– Это был не семинар, а десятидневное обучение в «Школе театрального лидера» – совместном проекте московского Центра им. Вс. Мейерхольда (ЦИМ) и Департамента культуры Москвы. Вообще эти поездки в Москву для меня всегда – хороший глоток воздуха. Езжу за тем, чтобы немного разбередить мозги, отвлечься, сбить с себя провинциальность, о чём-то задуматься… А задуматься есть о чём. Известно, что страна сейчас в кризисе, а театр – и подавно. Сегодня же есть прецеденты, когда театры попросту закрываются. Спектакли приходится ставить в нелёгких условиях. А главное – театрами сегодня сложно руководить и не все желают это делать на постоянной основе. Гораздо легче приехать, поставить спектакль, поработать немного – и уехать.
– Вадим, какую из сыгранных Вами ролей Вы однозначно можете назвать любимой?
– Это Князь Вано из «Ханумы». Лучше ничего не делал, честное слово! Любил и сам спектакль, и в роли старого Князя чувствовал себя безумно комфортно. Именно после этой роли я был замечен, появились премии. Мне было 29 лет, и это было уже после того, как я десять лет проработал в Нижегородском театре кукол.
– В какой спектакль режиссёр Вадим Смирнов вложил больше всего сил?
– Ох, не знаю… Да в каждый! Но, как правило, последний спектакль – всегда самый лучший и любимый. Сегодня мне кажется, что я не делал ничего лучше «Маленьких трагедий». На мой взгляд, это наивысшее проявление моего ума. Пока… А остальное, мне кажется, в разной степени стоит планкой ниже. Этот спектакль прежде всего дорог тем, что в него много вложено, и вложено кропотливо, вдумчиво, не поверхностно. Ну а после него – обожаю спектакль «Женитьба Бальзаминова», который для меня такая «вещь в себе», коробочка, в которой всё ладненько сложилось. Каждый раз смотрю его и думаю: ах, какой хороший! Что бы с ним ни делали артисты, чего бы ни наваляли, он от этого не портится. Крепкий!
Есть и любимые детские спектакли. Когда я только приехал в Оренбург, с налёта поставил «Снежную Королеву», — и всем спектакль понравился, потому что он какой-то безумно трогательный и необычный получился. Хотя и не сложный технологически. Подчас масштаб самого спектакля не играет роли. Может быть, маленькая фитюлька, а она дороже чего-то огромного!
Ведь, берясь за постановку, ты не думаешь: «Вот сейчас возьму и шедевр сделаю!» Об этом вообще речи нет. Но ставишь перед собой цель: сделать что-то хорошее. Потом, бывает, досадуешь, видишь недостатки и думаешь: «Всё не так, ну совсем не так! Что же людям-то в зале нравится? Может, и правда неплохо? Ну… ладно тогда». И понемногу себя успокаиваешь.
– О чем все ваши спектакли? Они такие разные…
– Я вам скажу одним словом – про счастье!
– А что хочется сделать в своем театре?
– Чтобы было по-живому хорошо!
– Так пожелаем Вам удачи!
