Елена Привалова: рижская органистка оренбургских кровей

13 июля, 12:45

Елена Привалова – органистка Домского собора в Риге, известный концертирующий музыкант и организатор. Именно она 11 лет назад придумала и устроила необыкновенный по своей красоте фестиваль «Органные вечера в Кусково», который теперь уже круглый год объединяет молодых талантливых исполнителей и настоящих мэтров в залах старинной московской усадьбы графа Шереметева. Её имя хорошо знают в России и за рубежом.

А ведь ничего, казалось бы, не предвещало такой судьбы обычной оренбургской девчонке, дочери заводских рабочих. Преподаватель музыкальной школы недальновидно рекомендовала начинающей пианистке поступать в «музпед», якобы до музыкального училища девочка не дотягивает. Елена и сама не раз «спотыкалась», давая пищу для сплетен завистникам и тем, кто, попросту не разглядел в ней огромного таланта. Как ей, несмотря ни на что, удалось осуществить свою детскую мечту, расскажет она сама.

Профессия органиста, да и вообще концертирующего исполнителя кажется своеобразной экзотикой, скажи, а будешь ли ты поддерживать своих детей, если они выберут подобный путь?

– Конечно. Моей дочке Амели 4 года, у нас есть флейта и скрипка. Она уже пробует играть на органе, с сентября планируем начать занятия с преподавателем игры на скрипке. Я считаю, что каждому ребёнку нужно заниматься в музыкальной школе особенно девочке, потому что это эстетика, культура, воспитание. Я до сих пор вспоминаю слова директора музыкальной школы в Оренбурге, в которой я училась. Галина Порфирьевна Хавторина на выпускном вечере сказала: «где бы ни работали выпускники музыкальных школ, они никогда не будут лишними членами общества». Это всегда люди с высокой культурой. Мне очень досадно, что в общеобразовательной школе на уроке музыки мы никогда не слушали классику. Тридцать человек поют «Приди ко мне, лесной олень» под баян. Это абсолютно неправильно, что в школах музыку преподают таким примитивным образом и не знакомят детей с шедеврами классической музыки. В этом смысле с живописью даже немного проще. Потому что люди не так пугаются академической живописи и всё-таки ходят в музеи. Это культура, она сказывается на всём: поведении в транспорте, отношениях в школе, в жизни. Если бы дети занимались музыкой, хореографией, живописью не было бы такого страшного буллинга в школах, который, к сожалению, происходит. Дети не знают, как самоутверждаться, как себя вести.

Мы сейчас говорим о каких-то высоких материях, но, например, студентов творческих колледжей часто волнуют банальные вопросы. На сколько специальности в сфере культуры будут востребованы?

– Если ты ребёнка задавил, не дал ему возможности реализовываться в своём творчестве, выбрать профессию по душе, он не будет зарабатывать в дальнейшем. Это касается любой специальности. Если он в душе художник, музыкант, может конечно судьба так сложиться, что он будет получать какие-то небольшие деньги на преподавательском поприще, это не исключено. Но, если это «его» дело, он будет ходить на работу с радостью, дарить её другим. Пусть даже не за огромные деньги. Но если ты выбрал профессию музыканта, но на самом деле им не являешься, если тебе это скучно, не интересно, претит, и ты думаешь, какие копейки мне платят за этот адский труд – это не твоя работа. С таким же успехом можно получить профессию бухгалтера и зарабатывать копейки. Потому что если это не твоя работа, не твоё призвание, тебе хочется картины писать, а ты должен цифры считать, то ты никогда не станешь хорошим бухгалтером, будешь получать жалкие крохи. Любая профессия требует больших умственных затрат. Зарплата и выбор профессии – два разных вопроса. Профессия музыканта и нищенская зарплата – это не синонимы. У одного и того же человека в одной и той же профессии доход может быть 3 тысячи рублей или 3 миллиона. Это зависит во многом от самого человека.

Как отнеслись родные и однокурсники к твоему выбору стези концертирующей органистки?

– Родители мой выбор поддержали. За тысячи километров они приезжали на все мои студенческие концерты. Для меня было колоссальной поддержкой видеть родные лица в зале. Своим решением пойти заниматься на органе я повлекла ещё четверых друзей.

Думала ли ты в детстве, что станешь органисткой?

– Нет, конечно. Для Оренбурга орган – это действительно экзотика. В России этих инструментов не так уж много. В детстве я часто смотрела на снимок своих родителей в Риге, они сфотографировались в Домском соборе и конечно тоже никогда не думали, что их дочь будет в нём работать, играть на органе.

Когда я училась в музыкальной школе Оренбурга, я слушала органную музыку Иоганна Себастьяна Баха. Преподаватель сказала нам, что органисты играют руками и ногами. Она не конкретизировала, какой частью ног играют. На самом деле играют носком, иногда пяткой. Я думала, какие же должны быть подвижные пальцы ног, чтобы они играли. Я этого не знала и получилась курьёзная ситуация. Дома я стала разрабатывать пальцы ног, пытаясь вообразить, как же это у них получается.

В музыкальном училище меня поражала мощь органного звучания. На меня это произвело неизгладимое впечатление как на любителя, слушателя. Моя преподавательница Ирина Георгиевна Цыкунова дала мне произведение Сезара Франка – органную прелюдию, фугу и вариацию си минор в версии для фортепиано. Я себе всегда представляла, что на органе это должно быть такое мощное, грандиозное звучание. А выяснилось, что это проникновенное лирическое произведение. Я дубасила изо всех сил по фортепиано, пытаясь изобразить орган и, когда впервые услышала это произведение на пластинке, то была поражена, как тихо может звучать этот инструмент. Для него действительно нет ничего невозможного. Этому инструменту доступны абсолютно все краски, эмоции и чувства. Прелюдия, фуга и вариация Франка стали одним из моих любимых произведений.

Ты помнишь в какой момент решила стать органисткой, как это произошло?

Я очень люблю перечитывать старые письма, это интересно. Раньше была замечательная традиция писать друг другу бумажные письма. Позже она перешла в мейл. Эти письма были глубокими, искренними, перечитывая их, можно многое осмыслить. Сейчас к сожалению, мессенджеры это всё убили. Так вот, читая свои старые письма я всегда удивляюсь, как материальны мысли. Я мечтала учиться в главном музыкальном ВУЗЕ страны – Московской консерватории, и я туда поступила. Конечно, благодаря моему ежедневному труду и моих преподавателей в Оренбургском музыкальном училище – Ирине Георгиевне Цыкуновой и Раисе Афанасьевне Кравченко. На 3-м курсе консерватории, обучаясь на музыковедческом отделении, я поняла, что мне очень не хватает творческой реализации и тогда решила начать заниматься на органе. Меня к себе в класс взяла заведующая кафедрой Наталья Николаевна Гуреева. С того времени началось сильное увлечение этим инструментом. И тогда же я часто мечтала жить в стране с более мягким климатом. 

Я познакомилась со своим будущим мужем в Москве. Он был рижанином. Мы решили съездить пожить какое-то время в Латвии. В Москве к тому времени мне стало очень тяжело, было ощущение, что ты как белка в колесе крутишься, но денег хватает только для того, чтобы просто жить. Сначала просто попробовали, потом я убедилась, что в Риге для органиста открывается множество возможностей профессионального роста. Меня здесь хорошо приняли, и я рада, что могу играть в Домском соборе на уникальном инструменте, одном из самых больших и значимых в Европе. До сих пор органисты со всего света стремятся поиграть на нем!

Всё так легко получилось или были тернии?

– Нет, всё очень нелегко. Мне всего приходилось добиваться самой. У меня не было родителей-музыкантов, которые могли бы устроить мою профессиональную жизнь. Передо мной часто закрывались двери, и тогда я «пробивала их собственным лбом». Я слышала многое, и от коллег, и от завистников. Например, что у меня «руки не тем концом вставлены» и что мне вообще не стоило играть на органе. Это было очень трудно, я «ломалась», даже бросала профессию.

Когда я ещё училась в Московской консерватории, увлеклась шоу-бизнесом, работала в журнале «Лиза», ходила на тусовки, брала интервью у известных певиц, актрис, хотела стать такой же. В то время я действительно считала профессию музыканта непрестижной, неинтересной, никому не нужной, и у меня было окружение, которое помогало пребывать в этой иллюзии. Сейчас я часто вспоминаю это время и жалею, что потеряла его. Я должна была трудиться в читальном зале, а не на тусовках. Именно во время учёбы в ВУЗЕ происходит закладка интеллектуального фундамента, который потом реализуется в профессиональной жизни. Мои однокурсники, которые проводили время в читальном зале стали высокообразованными людьми, большими профессионалами. Порой я чувствую недостаток своего образования потому что слишком увлеклась шоу-бизнесом. Мне повезло, Господь меня облагоразумил. Целый год я не занималась на органе и как-то раз пошла на концерт Алёны Баевой с капеллой Полянского в концертном зале Чайковского. Тут у меня случилось озарение. Я подумала, куда я иду, чем занимаюсь? Почему я бросила свою мечту? Я всегда мечтала быть музыкантом, добиться успехов в творчестве, быть самой собой. А сейчас я одела чужую шкуру и мне казалось это правильным, крутым. А в действительности, я просто жила не своей жизнью. Во время концерта у меня потекли слёзы, я слушала концерт Брамса и думала, что мои однокурсники добились успехов в своём деле, а я ушла совершенно в другую сторону. Погоня за деньгами увела меня от самой себя, от своей детской мечты и от всего того, чем я занималась. Тогда я позвонила своему профессору Наталье Гуреевой и решила стажироваться в консерватории. Уже в июне я поступила в аспирантуру на орган. Я благодарна Богу, что вернулась к музыке. Сейчас я живу только на свои гонорары от концертной деятельности.

Как сейчас устроена жизнь концертирующего музыканта?

В основном исполнители совмещают концертную деятельность с педагогической или «околомузыкальной» – редакторской, организаторской работой. Так, я организую фестиваль «Органные вечера в Кусково», ему уже 11 лет. Совмещать творческую работу с чем-то ещё достаточно сложно. Потому что исполнительская деятельность требует длительных репетиций, погружения в материал, а всё остальное отвлекает, не даёт возможности сосредоточиться. Но, тем не менее, приходится. 

Как воспринимает современная публика концерты органной музыки?

Орган – единственный инструмент, на который идут, просто чтобы его послушать. Обычно зрители, покупая билеты на концерт, смотрят на исполнителя, то есть идут на конкретного известного музыканта, например, хотят послушать Владимира Спивакова. Иногда идут на программу, то есть им интересно исполнение Пятой симфонии Бетховена или «Реквиема» Моцарта. На орган же идут независимо от того, кто на нём играет.

Органисты находятся во власти своего инструмента и поэтому довольно трудно назвать суперизвестных исполнителей. Например, Жан Гийу – удивительный органист, наш современник, но он тоже известен больше в среде музыкантов. Ему тоже не удалось добиться всемирной славы, которая возможна среди академических музыкантов. Имена Юрия Башмета, Владимира Спивакова известны самому неискушённому зрителю. Многие даже не слышали, как играет Денис Мацуев, но знают его имя. Среди органистов сложно назвать имя настолько известного исполнителя. В этом есть и плюсы и минусы для исполнителей.

Конечно, нам очень мешает агрессивное развитие поп-культуры. Она настолько примитивна, по содержанию, по звучанию, что конечно людям это всё понятно. Но после этой «жвачки для ушей» им тяжело пойти послушать того же Моцарта, Баха, не говоря уже о Стравинском, Шостаковиче и Малере. Упрощение, которое происходит в поп-культуре мешает развитию общества в целом. 

Возможно, классическая музыка и правда отчасти элитарна, но она таковой становится исключительно от падения уровня образования и культуры в обществе. Я очень надеюсь, что эти две сферы вновь станут приоритетными у государства, как это было десятилетия назад.  

Автор: Марина Бошина