Как всегда, в октябре открыла свой очередной сезон областная филармония. И первая встреча потрясла. Мэтр российского музыкального исполнительства Юрий Башмет выступал в совместном концерте с молодыми, но уже именитыми музыкантами Ксенией Башмет и Аленой Баевой, которые любезно согласились побеседовать с нашим корреспондентом.
Ксения Башмет родилась в 1980 году в Москве. Окончила МССМШ им. Гнесиных, МГК им. Чайковского и там же аспирантуру по специальностям «концертмейстерское мастерство» и «камерный ансамбль».
Дипломант Международного фестиваля «Виртуозы 2000 года» (Санкт-Петербург), лауреат I Международного конкурса камерных ансамблей им. Танеева (Калуга), XVIII Международного конкурса камерных ансамблей в Кальтаниссетте (Италия) и молодежной премии «Триумф».
Участник международных фестивалей в Роландсеке (Германия), Туре (Франция), Вербье (Швейцария), Тэнглвуде (США), на о. Эльба (Италия), «Декабрьские вечера Святослава Рихтера», «Московская осень», «Возвращение», «Ars Longa» (Москва), «Молодые звезды ХХI века» (Самара), «Chamber Music Connects the World» (Кронберг, Германия).
– Ксения, такой огромный послужной список! Откуда? Как получилось, что вы в достаточно молодом возрасте вошли в круг большого искусства?
– Знаете, если ты занимаешься музыкой с пяти лет, то у тебя практически нет выбора. Почему? Да потому, что, отдаваясь полностью игре на инструменте (а по-другому ничего не получится), мир музыки полностью захватывает тебя.
А моя история была такова: мы получили квартиру, родители начали делать ремонт. Чтобы я не мешала, меня отправили во Львов к папиным родителям. Дедушка с бабушкой повели меня к знакомому аспиранту Юрию Федоровичу Боню. И он меня подготовил к поступлению в музыкальную школу. Когда я приехала домой, то родителям ничего не оставалось делать, как отдать меня учиться музыке. Так я стала ученицей московской средней специальной музыкальной школы имени Гнесиных.
Мама не хотела слушать, как ребенок начинает играть на скрипочке, поэтому отдали на рояль. Если уж инструмент, то хотя бы готовые ноты были, чтобы не елозить по грифу.
– Скажите, музыка была счастьем?
– Музыка была абсолютным мучением лет до 15. Потому что я была очень ленивая. А еще лет в 12 – 13 появилось сильное сценическое волнение с забыванием текста и так далее. В тот момент, признаюсь, я серьезно думала о том, чтобы вообще бросить музыку. Но папа смог и, самое главное, успел переубедить меня, и в 15 лет я поняла, что все-таки люблю музыку и мне нравится этим заниматься. Одно только плохо, я ленивая по сей день.
– Сколько времени вы сейчас отдаете игре на фортепиано?
– Это зависит от того, что я играю. Например, чтобы держать в руках концерт Бетховена № 1, мне нужно час-полтора. Если одновременно с этим что-то другое исполняется, то еще больше. Например, через неделю мне надо играть «Голубую рапсодию» Гершвина. Занимаюсь до тех пор, пока ее не выучу. А сколько уйдет на это время, кто его знает? Я не играю для того, чтобы просто держать форму. Бывает, 2 – 3 недели к инструменту не подхожу. Но у меня хорошая школа. Я могу после любого перерыва сесть и заиграть.
– Ксения, а кто из композиторов ближе всего по духу, по музыке?
– Бах! Люблю все его произведения. Очень люблю Брамса, многие произведения Шнитке. Вообще, есть огромное количество авторов, которых я с удовольствием исполняю. Всех не перечислишь. Могу сказать, что моя страсть – это камерная музыка. Я не люблю сидеть одна на сцене. Поэтому очень часто играю с оркестром. Так намного интереснее: народу много, в любой момент поддержат, помогут. А вот любимый дирижер у меня папа, это однозначно. С ним удобно и как с дирижером, и как с музыкантом. Комфортнее всего играть с его «Солистами Москвы», потому что они всегда заботятся о том, чтобы и мне было комфортно.
– Где больше всего вы любите выступать? Сцена – это основное или есть еще какая-то работа?
– Я работаю концертмейстером в Гнесинке и в консерватории в классе альта, естественно, но не у папы. Там идет стаж. А зарплаты хватает только на конфеты.
А как артисту мне больше всего нравится Германия. Там как-то очень заботятся о том, чтобы все было удобно. Даже когда репетируешь, на инструменте обязательно лежит карандаш. И в Японии тоже хорошо все продумано до мелочей. А вот публика все-таки ближе у нас. Что касается музыки, то я должна сказать, что концерт Бетховена слушают везде хорошо. А Шнитке может «не попасть в публику». Хотя вот в Липецке меня удивили. У меня должен был состояться концерт в местном Доме культуры. И вдруг они почему-то попросили сыграть концерт Шнитке. Скажу честно, я не хотела. Я считаю, что этого автора слушает более искушенная публика. Прозвучали последние звуки концерта, мне страшно поворачиваться в зал, и вдруг… полный фурор! Мне устроили стоячую овацию, долго не отпускали со сцены, я четыре раза выходила кланяться. Вот такое впечатление музыка произвела. Там негде исполнительством взять, блеском. Только музыка. Я вообще на Шнитке воспитана. Когда мне было пять лет, папа играл его альтовый концерт, потом был монолог для альта и камерного оркестра. Я все это слушала, и мне все входило в уши. Поэтому для меня это такая же музыка, как Шостакович или Прокофьев, такой же сложности, не труднее.
– Скажите, кто на сегодняшний день является для вас ориентиром на музыкальном олимпе, кроме папы, конечно же? Имя Юрия Башмета не обсуждается!
– Столпами для меня, конечно же, является Г. Гульд и С. Рихтер. Есть музыканты, которых мне всегда интересно послушать: Михаил Плетнев, Константин Лившиц, Яков Кацнельсон.
Алена Баева родилась в 1985 году в городе Оше в Киргизии. Начала заниматься музыкой в Алма-Ате. С 1995 года – в Москве. Училась сначала в Центральной музыкальной школе, а затем в Московской консерватории у Эдуарда Грача. В 12 лет выиграла Международный юношеский конкурс скрипачей в Клостер-Шонтале, в 2000 году – Международный конкурс скрипачей имени Тадеуша Вронского в Варшаве (будучи при этом самой младшей его участницей), а год спустя получила первую премию на престижном Международном конкурсе имени Венявского. Победительница Московского международного конкурса имени Паганини и Международного конкурса в Сендае.
– Алена, дети музыкантов чаще всего находят себя в искусстве. Другого пути в жизни быть не могло?
– Да, действительно, моя мама была пианисткой, а папа играл на контрабасе. У нас были большой красивый дом и сад. Очень хорошо помню свое беззаботное детство. Получилось так, что я с малых лет очень хорошо пою. В детском садике мне поручали исполнять практически все песни. А затем мы переехали в Алма-Ату, и мое детство закончилось. В пять лет меня приняли и в музыкальную, и в общеобразовательную школу. Я помню учительницу, которая дала мне прочитать, как сейчас помню, «Дидактическое пособие по русскому языку» – в зеленой обложке такое было. Я думаю, что испытание я прошла, потому что в пять лет я читала довольно бегло. В школе первые три года была отличницей. А потом меня стали готовить на исполнительские конкурсы. Учителя в общеобразовательной школе стали мне из вредности ставить тройки, потому что я не посещала все уроки. И тогда меня перевели в специальную музыкальную школу при консерватории. Там, конечно, режим был более свободным. И я могла свободно заниматься скрипкой.
– Конкурсная жизнь у вас началась достаточно рано. Сразу же с побед?
– Сначала в моей жизни была победа на школьном конкурсе, потом городском, республиканском и так далее. В то время для меня конкурс был единственной возможностью посмотреть, как люди играют, что вообще происходит в мире музыки. Это было интересно.
На подготовку уходило очень много времени. Хотя тоже было все по-разному. Одни произведения давались легко, другие – сложнее. Я очень благодарна своему педагогу Эдуарду Грачу, потому что он много сил приложил к развитию во мне навыка быстрого выучивания произведения. Это происходило так: он ставил меня в экстремальные ситуации. Например, заходил и говорил: «Через несколько дней концерт», а в то время надо было играть новое произведение или повторить старое. Это, конечно, очень будоражило и мотивировало.
– Есть ли в вашей жизни произведения, к которым постоянно возвращаешься как к хорошему другу?
– Я влюбляюсь в каждое произведение. Большой список можно составить! Играю, играю, потом у меня новая любовь. На сегодняшний день это концерты Сибелиуса, Мендельсона. Моя самая долгая любовь – концерт Брамса. Я его играю с 16 лет. И вот однажды после какого-то перерыва я стою на сцене на репетиции. Вновь играю Брамса и чувствую, как во время побочной партии у меня побежали мурашки! Такая музыка красивая, что неожиданно открылась с новой стороны.
– Алена, вы совсем недавно уже во второй раз стали мамой! Мы вас от всей души поздравляем! Поделитесь секретом, как удается совмещать сцену и такую ответственную роль мамы?
– Да знаете, на самом деле все очень просто. Когда моему сыну было полтора месяца (сейчас два с половиной года), мы с ним выехали в Японию. Никак не могла отказаться от записи там диска, потому что уже отменяла концерт. И было очень неудобно. Мы поехали вместе с мужем и малышом. Так было все легко и просто, путешествовали с удовольствием. И потом я его возила весь первый год с собой и считаю, что это было абсолютно правильно. И ребенок знает, где мама, и я спокойна. Я не вижу необходимости прекращать сценическую деятельность и сидеть дома. И сейчас моей дочке два месяца, а я уже у вас с гастролями. Вообще всегда жду момента, когда много концертов, потому что на сцене можно открыться и пооткровенничать с собой и музыкой. В повседневной жизни позаниматься только для себя редко удается. Поэтому сцена для меня – это отдушина. Когда двое детей, жизнь становится интереснее.
– Как вы считаете, насколько современна сегодня классика и своевременна ли она?
– Музыка классиков стоит особняком от времени, потому что это язык, который не умирает. Хотя я должна сказать, что есть прямая связь между уровнем культуры и чувствительностью к музыке. Вот за рубежом другая ситуация с музыкой. У них по радио и телевидению звучит классика. Они образованны в музыкальном плане лучше, чем россияне. Вы знаете, я очень благодарна судьбе и счастлива, что могу чувствовать, испытывать эмоции, что у меня есть такой ключик. Я могу все это выразить, и значит, у меня есть смысл играть.
