05 мая, 14:00

Бессмертный полк культуры: Ирина Фёдоровна Щеглова

Великая Отечественная война оставила свой след в сердцах и судьбах не только фронтовиков. Труженики тыла, люди творческих профессий, которые выезжали с концертными бригадами на фронт, вспоминали военные годы всю оставшуюся жизнь. И безусловно, они тоже внесли свою важную лепту в общую Победу. Среди них – актриса и режиссёр Ирина Щеглова (03.09.1898 – 15.10.1989). Оренбургскому драматическому театру она отдала почти четверть века, ею были сыграны лучшие роли, поставлено более шестидесяти спектаклей. В архиве театра сохранились бесценные воспоминания Ирины Щегловой о годах войны.

– Во время Великой Отечественной войны я была актрисой драматического театра в городе Куйбышеве. 29 октября 1942 года я выехала в Москву с фронтовой бригадой артистов Куйбышевских театров и филармонии. Вместо обычного аккордеона мы взяли с собой «Малютку» – маленькое пианино с клавиатурой в 3 октавы. С волнением покидали мы Куйбышев: интересен ли будет бойцам наш концерт? Как зазвучит наша «Малютка» на фронтовых импровизированных сценах?

И вот 5 ноября мы поехали по Волоколамскому шоссе среди вздыбленных надолб и противотанковых рвов, мимо разрушенных городов и сел. В Ногинске на аэродроме остановился наш автобус, из которого выгрузились чемоданы, потом мы – артисты в ватных куртках, а вслед за нами – пианино «Малютка», тоже заботливо укутанное ватниками. Громадный самолет «Дуглас» гордо зафыркал моторами. В поднявшемся вихре чьи-то руки бережно погрузили всех, пилот прошел к кабине, стрелок встал к пулемету и наш первый «бреющий» полет начался. В тот же день, перенесясь за сотни километров, мы сменили ватники на концертные платья, торжественно зазвенела «Малютка» и начался наш первый концерт «сталинским соколам». Перед нами сидели летчики, только что вернувшиеся с боевых заданий. Мы с радостью смотрели в их блестевшие глаза, слышали раскаты задорного смеха и бурного восторга, которым награждался каждый наш номер.

Сначала мы дрожали от холода, но горячая волна взаимной близости перекатывалась из «зала» на, так называемую, «сцену», согревая наши сердца.

После концерта нас окружили богатырские фигуры в меховых комбинезонах, летчики жали нам руки и клялись, что после возвращения с боевого задания на их самолетах появятся новые звезды, обозначающие количество сбитых вражеских «мессершмиттов».

Забота, которой нас окружали в армии, трогала нас до глубины души. В Н-ской части мы ночевали в роте связи вместе с бойцами. И хотя работа у них продолжалась и ночью, они ходили на цыпочках и по телефону разговаривали шепотом, поясняя, что «артисты спят».

Мы уже заканчивали обслуживание частей авиации и ждали самолета, чтобы лететь в Москву, как вдруг явились представители одной Гвардейской пехотной части и просили сегодня же выступить у них. За 16 месяцев войны у них не было ни одного концерта. Нарушить приказ командования о вылете мы не имели права… Неожиданно началась пурга, погода оказалась нелетной! И вскоре мы уже выступали на составленных столах какого-то сарая. Бойцы стояли сплошной стеной, пар от их дыхания оседал на потолке, и ледяные струйки стекали по лицам и спинам актеров… Но концерт прошел с огромным успехом, и вечер встречи с гвардейцами остался у меня в памяти навсегда.

Когда нам довелось попасть в густом лесу в селение, только что освобожденное от фашистов, потрясенные, слушали мы рассказы женщин и детей об ужасах, пережитых ими: немцы бросили 32 ребенка в колодец, а женщин избивали и вешали!..

Прощаясь с многочисленными новыми друзьями, мы унесли светлые воспоминания о воинах-защитниках Родины и твердую веру в то, что они отомстят за каждую пядь нашей земли, за каждую детскую слезу!

В послевоенный Чкалов (Оренбург) Ирина Фёдоровна приехала в 1947 году. Здесь она стала ведущей актрисой, а через два года – режиссёром. Коллеги отмечали твёрдость её характера, целеустремлённость. Во всём и всегда она шла «до конца». Могла репетировать сцены спектаклей до глубокой ночи, до полного изнеможения артистов. И как-то умудрялась совмещать режиссёрскую работу с преподаванием. Ирина Щеглова вела занятия в филиале Школы-студии МХАТ при театре, а затем – в училище культуры. Склад характера отражался и на репертуаре.

– Полководческие, или, как бы сказали теперь, лидерские наклонности Щегловой проявлялись даже в репертуарной политике: «Интервенция» Славина, «На золотом дне» Мамина-Сибиряка, «Гроза» Островского, «Униженные и оскорбленные» Достоевского, «Мария Стюарт» Шиллера – всего не перечтешь, – отмечала журналист Надежда Емельянова. – И в жизни, и на сцене смолоду были ей близки натуры целеустремленные, волевые, отмеченные внутренней убежденностью.

Самая искренняя и горячая её убеждённость была в силе театрального искусства. «Нужно, чтобы в театре все дышали театром. Актёры должны жить прежде всего для театра», – часто повторяла Ирина Щеглова.

Автор благодарит за предоставленные материалы помощника художественного руководителя по литературной части Оренбургского драматического театра Марию Рябцеву. В статье задействованы публикации журналиста газеты «Вечерний Оренбург» Надежды Емельяновой.